Главными фигурами одного из толков петербургского старообрядчества – поповщины – в 1830 – 1840-е годы были купцы-миллионеры Сергей и Федул Громовы, родом из подмосковных Гуслиц. Отец будущего владельца Лопухинской дачи Федул Громов – крепостной Орловых – стал заниматься торговлей, набил деньгу и откупился, продолжая вести дело со своим старым хозяином, притом всегда честно.
Будучи лесным тузом на бирже, он завел под Смольным свою верфь. В Петербурге братьям принадлежала Громовская лесная биржа – огромные торговые склады близ Смольного. Другая биржа Громовых находилась на левом берегу Фонтанки, напротив Апраксина двора. Официальным главой петербургского поповства считался Сергей Громов, жену которого, Екатерину Ивановну, старообрядцы называли «госпожой Дому Израилеву, истинной рабой Xристовой». Но фактическим руководителем общины являлся младший из братьев – Федул, осторожный, но целеустремленный, меценат, коллекционер. В 1835 году «по прошению попечителей старообрядческого общества здешних купцов Сергея Громова и Никиты Дрябина» власти отвели землю для кладбища поповцев, названного по имени одного из его основателей Громовским.
Указом 1826 года о снятии крестов со всех старообрядческих молитвенных домов Николай I начал непримиримую борьбу с расколом. В отличие от беспоповцев, полностью отвергнувших священство, поповцы до 1840-х гг. принимали перешедших к ним православных священников. После выхода указа о «беглых попах» это стало практически невозможно.
Основание независимой от православной церкви иерархии прямо связано с деятельностью братьев Громовых. Вместе с московским купцом Федором Рахмановым Громовы задумали и финансировали сложнейшую церковнодипломатическую миссию по отысканию за границей православного епископа, который согласился бы перейти в старообрядчество и положил бы начало независимой от синодальной церкви священнической иерархии. Громовы послали на Балканы своего человека – Петра Великодворского: ловкого и бесконечно преданного старой вере. Ему удалось склонить к переходу в раскол бывшего боснийского митрополита Амвросия, подкупить австрийские власти, и в 1846 году в старообрядческом скиту в Белых Криницах на территории Австрийской империи первые старообрядческие священники были рукоположены в епископы.
Так появилась самостоятельная Белокриницкая старообрядческая иерархия, существующая до сего дня. Память о Федуле Громове сохранялась только на кладбище, носившем его имя. Вот что писал бойкий петербургский журналист Н. Н. Животов: «На кладбище центральное место занято склепом Громовых; над могилами Федула и тестя его стоят красивые памятники. Теперь этот фамильный склеп заброшен и неугасимые лампады потушены. Благодарные поповцы вырезали над могилой первого своего попечителя Федула Громова следующую надпись: “Не блеск образования и знаний, а здоровый ум и дальновидность руководствовали его в обширных делах, при уповании на Бога! Он начал с ничего и, неусыпно трудясь, приобрел знания и состояние и во всю жизнь наслаждался любовью всех окружающих, счастьем и постоянным здоровьем! Муж благодетельный, добрый гражданин и примерный семьянин!”».
Федул Громов жил скромно, сумел подобрать честных людей, скончался в старости, оставив Василию Федуловичу громадный капитал и вполне солидный торговый дом. Василий Федулович Громов родился уже в Петербурге в 1798 году. В 1829-м женился на дочери петербургского «креза» – Тараса Яковлева. Условием брака был переход из старообрядчества в православие. И с согласия Федула Громова Василий Федулович присоединился к господствующей конфессии. Стал крупнейшим в епархии благотворителем – на его деньги перестраивали Смольный собор, содержали больницы и сиротские дома. С 1848 года, после смерти отца, вступил во владение его лесными биржами. В 1856 году стал коммерции советником (высшее звание для купцов), в 1866-м – статским советником (автоматически произведен в дворяне).
Страстью Василия Федуловича было садоводство. Громов поручил перепланировку своего сада знаменитому петербургскому садовнику Евгению Одинцову, автору проекта сквера на Исаакиевской площади. Оранжереи (они не сохранились) возводили строитель Валаамского монастыря Александр Горностаев и Евгений Винтергальтер (он перестроил для Громова и Лопухинскую дачу).
Министр внутренних дел Петр Валуев записывал у себя в дневнике: «Был на даче Громова для осмотра сада, который великолепен, как и вся дача». Василий Громов состоял одним из 12 основателей Российского императорского общества садоводства. Директор Ботанического сада Э. Регель назвал в честь Василия Федуловича вновь открытое растение Gromovia pulchella.
8 мая 1869 года европейские ученые и садоводы, прибывшие в Петербург на международную выставку садоводства, посвятили Громовскому саду целый день. Они приплыли на дачу на специально зафрахтованном пароходе, осмотрели оранжереи и сад и, как пишут биографы Громова, «собственноручно в знак выражения своего ботанического восторга от увиденного выкопали не большую ямку и пересадили Gromovia pulchella в избранное место, украсив дерево листками бумаги с фамилиями каждого из посетителей».
Знаменитый маринист Боголюбов, приятель Василия Федуловича, вспоминал: «Сад содержался роскошно. Дом стоял, что дворец загородный. Били фонтаны, была пароходная пристань и легкий паровой катер для прогулок, а по другую часть въезда стояла превосходная громадная оранжерея, где иногда зимой давались феерические праздники под громадными пальмами и другими редкими растениями. Он любил цветы, и дом его круглый год имел роскошное украшение. Любил он и лошадей, конюшня его была первоклассная. Музыка была ему тоже сродни по душе. Он иногда пел для себя, как умел, а для гостей давал концерты, приглашая всех знаменитостей петербургского музыкального мира. Стол держал открытый постоянно, как на даче, так и в городе, угощая всегда хорошим вином и тонкой кухней. А также любил он и картины, художество и художников».
Когда Василий Федулович умер в 1874 году, его «гроб несли на плечах с дачи до Воскресенского девичьего монастыря. Процессия была самая разнообразная по одеждам, званию и возрасту, толпа в несколько тысяч людей провожала его до могилы». После смерти Василия Федуловича дела его вдовы пошли наперекосяк. Вот чем объясняет крах Громовых Боголюбов: «Крушение столь солидной фирмы произошло уже после его смерти, когда богатство досталось беспутному и слабоумному брату его, Илье Федуловичу. Он взял к себе в управляющие великую бестию, правоведа Рожнова-Ротькова, семью которого и братцев я знал по флоту. Это были нищие, разоренные дворянекостромичи, но не глупые, почему грели себе лапы, кто в министерстве путей сообщения, а кто в адвокатуре. Когда Громовы умерли, то все уже принадлежало Рожнову-Ротькову, который так славно обработал дело юридически, что, право, сделал этим честь Школе правоведения, где воспитывался, и потом благодушно занимал весьма честно и даже с блеском место деятеля в Городской думе. Конечно, ежели бы Василий Федулович подумал о духовной, как он мне говаривал, то все достояние досталось бы Человеколюбивому обществу и Рожнов-Ротьков ходил бы нагишом, но, к сожалению, так не вышло».
Комментариев нет:
Отправить комментарий